Бом-м-м-м! Бом-м-м-м! – обозначая полночь и перекрывая шум осеннего дождя, который поливал землю десятый день подряд, над обителью братьев цистерцианцев прокатился гулкий глас церковного колокола. Трое мужчин, храня молчание, дождались, пока колокол ударит в последний раз, и продолжили беседу. Они находились в освещённой парой тусклых восковых свечей келье, где единственными предметами интерьера были большое медное распятие Христа на стене и грубый дубовый стол, вдоль которого стояли две неудобные узкие лавки.
Первым нарушил молчание жилистый пятидесятитрёхлетний брюнет с худым лицом аскета и без единого седого волоска в густой шевелюре, облачённый в перепоясанную бечёвкой тёмно-серую рясу из грубого полотна. Этот человек являлся настоятелем обители цистерцианцев в местечке Клерво. Звали его Бернар Клервоский, и это имя знал каждый истинный католик. Хотя выглядел он весьма непрезентабельно, а официальное положение аббата Клерво в церковной иерархии было невысоким, слово Бернар, которому посылала видения сама Пресвятая Богородица, значило много. Например, оно могло в зародыше загасить вооружённый конфликт между европейскими феодалами, сменить папу римского, кинуть в поход на сарацин и язычников десятки тысяч воинов и рыцарей, отправить на очистительный костёр ересиарха или заставить одного из европейских королей покаяться в своих грехах. Такой вот человек. С виду скромный служитель Господа, а по факту сильный лидер, влиятельный политик, мудрый мистик, опытный богослов и один из основных создателей ордена тамплиеров.
Бернар посмотрел на своих собеседников, расположившихся напротив него. Пронзительные карие глаза настоятеля остановились на пожилом стройном шатене в сыром от влаги дорожном камзоле коричневого цвета, а затем скользнули на второго гостя обители – крупного широкоплечего бородача в потёртом суконном кафтане. Настоятель знал этих людей, хотя бородача видел впервые в жизни, и мог бы ответить на все их вопросы прямо здесь и сейчас, ещё до того, как они их зададут. Но для этого пришлось бы копаться в их головах, а Бернар этого не любил. Поэтому он решил поговорить с гостями без применения дарованных ему Господом способностей и сначала обратился к шатену в камзоле, который некогда был одним из его лучших учеников:
– Итак, брат Шарль, расскажи, что привело тебя в нашу скромную обитель в столь поздний час и почему ты одет как мирянин?
– Учитель, – Шарль Понтиньи, представитель ордена цистерцианцев в Дании, обратился к Бернару, словно до сих пор являлся его учеником, – у нас срочные новости. Мы с уважаемым Ассером Виде по прозвищу Риг торопились к вам, и в дороге моя ряса пришла в негодность. Поэтому я вынужден носить одежду мирянина.
– Да-да. – Бернар коротко кивнул. – И какие у вас новости?
– Мы смогли узнать, кто стоит за гибелью наших братьев в Дании и кто стравливает между собой северных ярлов.
– Хм! – Губы настоятеля скривились в лёгкой усмешке. – А разве ты не знал этого раньше?
– Я подозревал, чьих рук эти дела, учитель. Конечно же богомерзких язычников с Руяна. Но раньше в этом не было уверенности, а сейчас она есть. Недавно к германцам в Ольденбург перебежал один из варяжских капитанов, дрянь-человек, который находился в фаворе у прошлого князя. И он сообщил, что переправлял на остров Зеландия витязей Святовида, которые должны были тайно убивать священников и преданных истинной вере дворян…
– И что с того? – перебил бывшего ученика Бернар. – Это знание остановит войну между ярлами данов, которые должны стать карающим мечом Господа в руках церкви? Кто поверит какому-то там варяжскому беглецу, особенно после того, как пролилась кровь и погибло множество датских воинов и ярлов?
Понтиньи смиренно опустил глаза и произнёс:
– Учитель, я не договорил. Дозвольте продолжить?
– Да, продолжай.
– Помимо всего прочего, этот варяжский пират сообщил, что в Арконе создана организация, призванная противодействовать нашему расширению на восток и север Европы. И посланные ярлом Виде лазутчики, которые под видом купцов смогли попасть в Аркону, подтвердили его слова.
Бернар, ничего подобного не ожидавший, в удивлении приподнял левую бровь и посмотрел на Ассера Рига, а тот подтвердил слова Шарля Понтиньи:
– Всё это правда, святой отец, и я смиренно прошу вас простить меня. Это я виновен в том, что между данами идёт война, потому что не распознал в ночных душегубах варягов. Именно я, не посоветовавшись с отцом Шарлем, – кивок в сторону Понтиньи, – стал тем, кто призвал ярлов Зеландии, Скандии и Ютландии выступить против ярла Свена, которого считал убийцей моего сына Абсалона и молодого Вальдемара Эстридсена. Простите и назначьте мне самое суровое наказание, какое только возможно.
На глазах сурового северянина выступили неподдельные крупные слёзы раскаяния, и он, перегнувшись через стол, обхватил мощными руками узкую бледную кисть Бернара, притянул её к себе и впился в неё поцелуем. Настоятель осторожно высвободил руку, опустил её на голову Рига и сказал:
– Бог простит, сын мой. Только Бог, сила и любовь которого поистине безграничны, может отпустить тебе этот грех. Моли Его о прощении и старайся примирить своих соплеменников – это будет твоим искуплением. А я, скромный служитель нашей матери-церкви, помолюсь за тебя перед Богородицей.
– Благодарю, святой отец! Благодарю!
Ассер Риг, на долю которого в последнее время выпало слишком много испытаний, несколько успокоился, а настоятель вновь обратился к Шарлю:
– Кто создал враждебную нам организацию, волхвы или кто-то из варяжских князей?
– Волхвы, учитель, – ответил Понтиньи.
– Это точно?
– Да.
В голове Бернара, который никак не мог понять, почему на севере Европы происходят события, подоплёку коих он не понимал, теперь сошлись все кусочки мозаики. Вроде бы всё шло хорошо. Бодричи и поморяне давили на лютичей. Даны сковали варягов с Руяна, а шведы добивали своих язычников и готовили нападение на новгородские торговые форпосты по всему Венедскому морю. Но совершенно неожиданно что-то пошло не так. Сначала от руки убийцы погиб молодой Вальдемар, который мог стать следующим королём Дании, и даны схватились между собой. Затем своими подданными был казнён князь поморян Вартислав Грифин. После этого убит король шведов Сверкер Кольссон, а между свеонами и гетами началась война. А недавно, всего пару дней назад, он узнал, что войско поляков, выдвинувшееся на территорию венедов, было в пух и прах разбито.
Так не должно было быть. Бернар знал это точно так же, как и то, что завтра с утра дождь закончится и день будет солнечным. Однако факты – вещь упрямая. По необъяснимой причине на берегах Венедского моря происходило не то, что было предсказано настоятелю Богородицей. И вот причина найдена. Волхвы отбиваются не просто так, наобум, кидаясь туда, где опасность, а организованно. Для них это весьма нехарактерно и в будущем могло поломать Бернару и другим влиятельным служителям католической церкви все планы. Поэтому к северным землям он решил быть более внимательным и послать к Венедскому морю дополнительные силы преданных церкви рыцарей и самых лучших шпионов. Ну а кроме того, братья цистерцианцы и главы других церковно-монашеских орденов должны узнать о его намерениях и оказать посланцам Бернара всемерное содействие, ибо только сообща можно уничтожить старого врага.
«Решено, – подумал настоятель. – С утра напишу письма всем братьям, истинным руководителям нашей матери-церкви. Но это будет завтра, а пока стоит разобраться с гостями. С Шарлем всё понятно: упрямый, умный и хорошо образованный исполнитель, больше воин и политик, чем просветитель и проповедник. А вот Ассер Виде, который носит поганое языческое прозвище Риг, хочет получить от меня не только прощение грехов, но и что-то ещё. Что? – Бернар прикрыл глаза, а его пальцы машинально потянули из-под одежды чётки с крестом. Прошла секунда. Другая. И ответ был найден. – Ассер приехал во Францию не просто сообщить ему ценные сведения. Нет. Он привёз с собой второго сына, того самого, который уцелел во время нападения убийц, выпрыгнул из башни и был парализован. Ярл хочет отвезти его в Сито, где опытные монахи-целители могут поставить мальчишку на ноги, а поскольку человек он нужный, к его сыну будут внимательны. Впрочем, до Сито путь неблизкий, а паренёк совсем плох, я чувствую это, а значит, он может не доехать. Хм! Будет жаль, если умный мальчик и истинный католик умрёт. Но ничего, наверное, я смогу исцелить его сам, разумеется, если мне поможет Святой Дух и небесная покровительница Дева Мария».
Бернар открыл глаза и произнёс:
– Шарль, о делах на севере поговорим утром. Я ещё должен немного подумать.
– Как скажете, учитель, – отозвался Понтиньи.
Настоятель помедлил и добавил:
– Вы приехали не одни. – Это не было вопросом, а прозвучало как утверждение.
Шарль посмотрел на Ассера Рига, и в его взгляде была гордость за своего наставника, которому никто не говорил об Асбьерне, но он о нём всё равно узнал. После чего Понтиньи подтвердил:
– Вы правы, учитель. Мы не одни. С нами сын благородного Ассера, которого зовут Асбьерн. Мы везём его в Сито, но в дороге он простыл и сейчас совсем плох…
Настоятель остановил ученика:
– Принесите мальчика сюда. Я хочу посмотреть на него.
Услышав это, Ассер Риг расплылся в счастливой улыбке и вместе с Понтиньи покинул келью. Бернар остался один и, перебирая чётки, мысленно воззвал к Божественным силам, которые откликнулись на его просьбу и были готовы в любой момент, используя аббата как промежуточное звено, через него влиться в тело страждущего и принести ему исцеление.
Ассер и Шарль вскоре вернулись. Не доверяя воинам из сопровождения ярла и местным монахам, они самостоятельно внесли в келью жёсткие носилки с сильно исхудавшим тельцем светловолосого мальчишки. На вид ему было не больше десяти лет, а на деле Асбьерну Виде недавно исполнилось четырнадцать. Облачённый в длинную шерстяную рубаху паренёк был бледен, и от него пахло дерьмом. Парализованное тело не могло контролировать себя, а обмывали Асбьерна не чаще одного раза в день. Однако Бернара, не видевшего никакой особой разницы между королями и нищими и всех людей оценивавшего с точки зрения их любви к Господу, запах не смущал. Он приказал положить носилки на стол и, когда Риг и Понтиньи сделали это, подошёл к мальчишке. Настоятель заглянул в чистые голубые глаза, которые смотрели на него с огромным почтением, но без страха, и спросил паренька:
– Ты знаешь, кто я?
Вопрос был задан на латыни, и Асбьерн, которого с детства учили всему, что должен знать истинный христианин и будущий священнослужитель, ответил на том же языке:
– Мне это известно. Вы святой Бернар, чья учёность не знает границ, а репутация не имеет даже крохотного тёмного пятнышка. Вы – осенённый Святым Духом любимец Богородицы и проводник воли нашего Господа, который основал обитель Клерво, хранит целомудрие и любит лишь Бога.
– Тс-с-с! – Бернар приложил к губам указательный палец и, когда уста Асбьерна сомкнулись, сказал: – Не говори лишнего, мальчик. Я не святой. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
– Плохо, отче. Тела своего не чувствую, в голове туман, а зубы стучат, словно у меня лихорадка.
– Понятно. – Настоятель ткнул пальцем в переносицу Асбьерна. – Спи, мальчик. Спи.
Паренёк моментально заснул, и его дыхание стало ровным и спокойным. Но в груди Асбьерна настоятель слышал хрипы и, не оборачиваясь в сторону гостей, которые замерли за его спиной, стал делать то, что задумал. Бернар положил одну ладонь на лоб больного, а другую – на солнечное сплетение. Он глубоко вздохнул и услышал голос Понтиньи:
– Вам помочь, учитель?
– Нет. Я сам. – Бернар посмотрел на потолок. Сердце настоятеля, который разумом потянулся к силе небожителя, слегка дрогнуло, и он зашептал: – Господи! Ты мой Бог и Владыка над жизнью и смертью! Даруй сему невинному и юному отроку исцеление от болезни! Раскинь над ним свою спасительную десницу и восстанови его здоровье, избавь от боли, страдания и страха смерти. Помоги ему, Господь Всемогущий! Молю Тебя, Податель всех благ и Повелитель, обрати на нас, грешных, свой взор! Славлю и величаю, Господи, Твою чудодейственную и животворящую силу. Благодарю Тебя за безмерное милосердие, которое по заслугам Ты проявляешь ко всем страждущим и убогим. Молю Тебя, научи нас ценить дарованную Тобой жизнь и заботиться о целостности наших душ не меньше, чем о здоровье тела. Научи нас избегать греха и исполнять Твои заповеди, дабы мы могли достичь вечной радости в Царстве Твоём. Аминь!
Ладони Бернара при этом озарились призрачным светом, который, словно некая тягучая масса, сполз с них и впитался в тело Асбьерна. После чего мальчишка сильно вздрогнул, а затем шевельнул ногами. Понтиньи, увидев это, смиренно опустил голову и осенил себя крестным знаком. А отец больного, видя чудесное исцеление Асбьерна, которому не мог помочь никто из лекарей Дании, упал на колени, вскинул руки и выкрикнул:
– Чудо! Благодарю тебя, Господи!
Настоятель обители Клерво всмотрелся в лицо мирно спящего ребёнка, удовлетворённо кивнул и повернулся к Ассеру Ригу:
– Встань.
Ассер поднялся и, глядя на священнослужителя преданными глазами, спросил:
– Что скажете, святой отец?
– Теперь можешь везти своего сына в Сито. Братья монахи завершат его лечение, а после привезёшь мальчика ко мне. В нём есть искра Божья, и я думаю, что со временем он станет хорошим слугой Господа.
– Будет исполнено, святой отец.
– Всё. Оставьте меня одного.
Понтиньи и Виде подхватили носилки и направились в гостевые каморки, а Бернар, возблагодарив Господа, который даровал ему возможность спасти ещё одного человека, пошёл в алтарный зал обители. Впереди была вся ночь, и он о многом должен подумать. О дополнительной статье в свой труд «О благодати и свободе воли». Об учениках Петра Абеляра, которые вновь поднимают голову, и ереси катаров. О положении дел в Святой земле, где христолюбивые воины ведут неравный бой с ордами нечестивых сарацин. О словах Богородицы, которая постоянно рядом с ним и подталкивает своего верного слугу и почитателя вершить богоугодные дела и поступки. О судьбе иудеев, напрасно гонимых необразованными священнослужителями и жадными королями. Ну и конечно же о северных варварах, которые крепко держатся за старую веру, а значит, не могут считаться полноценными людьми и должны быть уничтожены.